Сейчас камеры выключены, и Санта выйдет незамеченной, а белый парик, широкая шляпа и неприметные цвета в одежде сделают её неузнаваемой. И даже если Филипп следит за ней по мобильному телефону, а я думаю, это так, то он будет видеть, что она находится здесь. Рейчел должна была уже позвонить ему и сообщить, что на этом всё. Ей больше не нужна сестра, и она уезжает, а та решила задержаться.

– Чёрт, Ред! Я чуть с ума не сошёл! – Как только опускаюсь на заднее сиденье, включаю камеры и проверяю датчик движения точки. Санта уже направляется сюда.

– А теперь открой бардачок и дай мне пакет, – резко прошу Джо, следя за выходом.

– Там ничего… что это такое? – Он бросает мне необходимое, которое мне пришлось заранее спрятать, и я достаю оттуда марлю, пропитанную хлороформом. По салону разносится сладковатая вонь.

– Сейчас повернись и будь готов стартовать. Не останавливаясь, ты понял меня? Не обращая внимания на то, что будет происходить здесь, – Санта выходит из торгового центра, останавливается и хмурится.

– Ред…

– Я сказал, заводи мотор! – Повышая голос, тянусь к двери и распахиваю её, позволяя тебе увидеть машину.

Адреналин подскакивает в крови, когда ты подходишь к «Ауди» и опускаешься в салон.

– Боже, Филипп, какой ужасный маскарад. Ты же знаешь, как я ненавижу светлый цвет волос, – твой голос мне незнаком. Ты говоришь с нотами ненависти, раздражения и выше, чем обычно.

– Поехали, – захлопываю за тобой дверь, как Джо даёт по газам.

– Что? Что здесь происходит? Кто вы такие? – Ты испуганно бегаешь глазами по мне и по брату, ведущему машину.

– Прости, но теперь ты в безопасности.

Обхватываю тебя одной рукой за талию и поворачиваю к себе спиной. Кричишь, пытаешься сопротивляться, когда надавливаю марлей тебе на нос. Борешься, но ещё немного и затихнешь. Моей силы хватит, чтобы удержать тебя, чтобы спасти. Прижать к себе и терпеть. Переживать твой аромат так близко, чувствовать нежность и не причинить боль тебе. Но уже слишком поздно.

– Всё, а теперь покружи, чтобы убедиться в отсутствии слежки, – отнимаю руку, когда ты безвольно лежишь в моих руках. Открываю окно и, не заботясь об экологии, выбрасываю марлю.

– Чёрт, ты мог предупредить? – Тихо подаёт голос Джо.

– Нет, не мог, потому что тогда бы ничего не получилось. Свяжись с Джайлсом, – поворачиваю тебя в своих руках. Снимаю парик, а шляпа уже валяется где-то на полу. Пробегаюсь пальцами по твоему бледному и похудевшему лицу.

Мне страшно так сильно наслаждаться женщиной. Мне страшно понимать, что мне это нравится. Мне страшно теперь всё разрушить. Но выбора у меня нет. И хотя бы это молчаливое время я оставлю для того, чтобы просто сгореть в своих эмоциях, держа мой выигрыш в руках. У меня получилось забрать тебя, а теперь предстоит понять, как разорвать дурман, которому ты подвержена. И в этом деле может помочь только опытный врач. Нет, даже не так, человек, знающий все препараты и научивший меня многому. Человек, так и не смирившийся с решением деда умертвить меня. Мужчина, которого я так долго не видел и не собирался этого делать, как и прилетать в эту чёртову страну. Но именно он поймёт меня и поможет.

Джаред

Любовь. Никогда не думал о том, что такое слово может быть в моём лексиконе. Нет, не любовь к похоти, не секс, не жуткое желание обладать кем-то, чтобы усладить собственное эго. Чувство. Из-за него ты уязвим, ты открыт и переживаешь всё острее. За время, пока рядом не было Санты, я понял, насколько скучаю. Мне одиноко, безумно одиноко в своей темноте. Не привлекает больше ничто из того, что я умею. И если бы я ничего не ощущал к ней, то не ныло бы в груди. Не наслаждался бы тихо молчанием и не смотрел так. А я запоминаю снова каждую чёрточку её лица, изгиб губ и высокие скулы. Словно загипнотизированный сижу и не могу двинуться. После стольких дней и разговоров с самим собой. Сейчас, после страха и гонки в никуда, у меня внутри ещё больше опасений, чем раньше. Вот я забрал её, и что дальше? Как всё перевернуть так, чтобы изменить будущее? Я не знаю. Первый раз за всю жизнь я не знаю, кто я такой и кем хотел бы быть. И буду ли.

– Джайлс приедет через пару-тройку часов у него трансплантация или что-то в этом духе, – тихо сообщает Джо, закрывая за собой дверь.

– Хорошо. Тогда придётся вколоть ей снотворное, чтобы раньше времени не очнулась, – отрываю взгляд от Санты, лежащей в моей кровати, и поднимаюсь.

– Она выглядит плохо, – Джо останавливается у постели, пока я достаю из переносного холодильника препарат.

– Да ладно? – Ехидно усмехаясь, открываю шприц и набираю его.

– Ред, прекрати язвить. Я тоже переживаю, и она, действительно, сейчас выглядит плохо. В последний раз, когда я её видел, даже униженную и с болью в глазах, у неё румянец был. А сейчас кожа серая. Ты умыл её?

– Отойди, – отталкивая брата, наклоняюсь к тебе. Закатываю рукав и перетягиваю жгутом руку.

– Мне всегда было интересно, где ты научился ставить уколы? Я-то понятно, мне показали при болезни деда, и я ему делал инъекции.

Надавливаю на шприц, наблюдая, как снотворное медленно поступает в вену.

– После многочисленных операций у меня были жуткие боли. Я терпел до последнего, пока сил больше не оставалось. Вы были заняты, Мёрл тоже, и никто не обращал на меня внимания. Пришлось практиковаться на себе, – сухо отвечая, зажимаю место раны ваткой и сгибаю твою руку.

– Прости, – Джо отводит взгляд. Усмехаясь, выбрасываю использованные вещи в урну.

– Я не в обиде. Вы ждали, когда умру, а я вот выжил, – подхожу к шкафу и достаю рубашку.

– Ред, мы…

– Брось, Джо. Я слышал же, как дед говорил, что лучше бы я умер, чем быть вот таким. В первый день, когда сняли бинты. Ты даже не смотрел на меня, пропал, а в его взгляде сквозило отвращение, как и у медсестёр. Хотя последние должны быть непредвзяты, но, видимо, мой вид был ужасен так сильно, что вызывал тошноту, – обрывая его, стягиваю аккуратно с Санты свитер и одеваю рубашку.

– Я ругался с ним из-за тебя. Пытался убедить его, что ничего страшного не случилось. Да, поначалу мне было так стыдно смотреть на тебя, ведь я идиот думал о предстоящих дебатах и принял мамино снотворное. Если бы не я, то все были бы живы. И…

– Замолчи, Джо. Я не виню ни тебя, ни кого-то другого. Смирился, правда, смирился. И ты мой брат, младший брат, я только так тебя и буду воспринимать. И… – замолкая, пробегаюсь пальцами вдоль рёбер Санты, где видны тёмные пятна. Синяки.

– И?

– Смотри, – отклоняясь немного, показываю Джо.

– Филипп?

– Скорее всего, Милтон. Они уже потемнели и практически сошли. Тот ублюдок предпочитает делать всё незаметно, чтобы только самому знать, – качаю головой, испытывая острую боль в груди. И это тоже страшно понимать, что тебе было ужасно и невыносимо чувствовать насилие. Оно было. Я знаю. Было! И меня разрывает на куски.